Токмак клуб "Киноман"
Юрий Манусов "После потопа"
Юрия Манусов
кинопись
2010 год
Лена не верила своим глазам. Океан, пальмы, любящий мужчина. Райское наслаждение! Можно ли было об этом мечтать ещё год назад? Нет, нет и нет!
Кто она? Девочка из провинции, приехавшая в столицу поступать в литературный. Правда, со слов папы – и умненькая, и чудненькая. А со слов мамы – Ассоль!
Лена только улыбалась: какая она Ассоль? Фигуркой и личиком – да. Но вот в стихах, которые писала с детства, никаких принцев. Разве что – Гамлет?
Не хватило балла. Обидно. С упавшим сердцем шла за документами. Вдруг Хемингуэй. Вылитый! Вот кто её оценит.
- Скажите, сударь, вы любите стихи?
Седовласый сударь смерил девушку внимательным взглядом.
- Больше – самих поэтесс.
Хемингуэй был разведён, богат и знаменит. Прочитав пару строф, назвал Лену ангелом, спустившимся с небес, и пригласил в свадебное путешествие.
- Так сразу?! – поразилась девушка.
- Любовь не знает порядка.
Убедил. Теперь юная жена любовалась бородатым мужем, легко управлявшим парусом, и вспоминала цыганку, предсказавшую ей безбрачие. Нет, навязчивой гадалке Лена дала отказ, но та вслед бросила: «Быть тебе одинокой!». Ошиблась добросердечная.
Берега не видно, вокруг зелёная гладь. Ну и заплыли!
Лена лежала без купальника, нисколько не стыдясь своего Хемингуэя. С ровным загаром и тёмными волосами – местная туземка!
Вдруг взлетела. В полёте увидела, как яхта валится на бок. Очнулась под водой. Автоматически заработала руками, но какая-то сила не давала ей всплыть. Ужаснулась. Внезапно её понесло к поверхности. Выбросило.
Лена убрала с глаз волосы: где яхта, где муж? Сердце сжалось. Что произошло?!
Только сейчас почувствовала, как неспокоен океан. Цунами?! Не может быть! Сами собой брызнули слёзы. Это конец? В памяти «Титаник», барахтающиеся люди; крики, стоны. Вдруг – несгибаемый рыбак! Герой её любимого романа «Старик и море». Мгновенно пришла в себя. Надо держаться! А муж жив! Он по ту сторону волны.
Течение ослабло, и Лена легла на спину. Главное, не паниковать. Плавала она отлично и была уверена, что продержаться сможет долго. В свои восемнадцать, чем только не занималась: фигурным катанием и художественной гимнастикой, вокалом и игрой на пианино, туризмом и альпинизмом.
Уставилась в небо – ни облачка. Очень хорошо, с вертолёта заметят. И мужа найдут!
Чтоб отогнать мрачные мысли, представила себя журналисткой. Её намеренно поместили в экстремальные условия для написания специального репортажа.
Стала придумывать текст. Но вскоре поняла, описывать нечего. Яхта утонула, саму её уносит течение. Что ещё? Она – точка в океане, попробуй, отыщи.
Опять защемило внутри, и опять потекли слёзы. Вдруг пришли в голову строчки: «Таня, Танечка не плачь. Не утонет в речке мяч». Вздохнула. Встряхнула головой. Нет, она не утонет.
Вспомнилась ещё одна Таня – пушкинская. Лена знала всего «Онегина».
«Что ж? Тайну прелесть находила
И в самом ужасе она:
Так нас природа сотворила,
К противуречию склонна».
Стихи оказались спасением. Читала всё подряд. От Пушкина до Блока. Затем стала петь. Не вслух – мысленно.
Вспомнила Маргариту Васильевну, учительницу литературы. Как она хвалила её сочинение, выпускное. Лена писала о Цветаевой. Писала как о близком человеке.
О чём не давала себе думать девушка, так это о муже. Перебирала в памяти подруг. А ведь не успела сообщить о свадьбе. Вот бы удивились! Считалась скромницей. И, правда, впервые поцеловалась только с Хемингуэем.
Солнце поднялось в зенит. Куда ни глянь – убегающая к горизонту синь. Лена ждала вертолёт. На берегу, конечно, хватились. Их яхта не единственная.
Но солнце садилось, а не видать даже птиц. Лена подумала об акулах. Почему-то без страха. Вообще, удивлялась себе. Не чувствовала ни голода, ни жажды, ни усталости. Вода держала её, и девушка лишь изредка подгребала руками. Не переставала повторять: «Я спасусь, обязательно спасусь!».
Солнце зашло за горизонт, и тот час же появились звёзды. Сначала редкими искорками, затем засияли алмазами.
Ночное небо, лишённое привычного рисунка, поражало Лену. Хемингуэй показал ей Южный Крест. Сказал, что его длинный конец указывает точно на юг. Ещё сказал, что по-латыни это созвездие называется «Crux».
Лена понимала, до утра её не найдут. Выдержит ли?
Вдруг что-то коснулось спины. Рыба?! Девушка резко повернулась. В блеске звёзд увидела над водой выступ.
Пальма!!!
Вцепившись в лист, Лена чуть не сошла с ума. Спасена! В реальность возвращали лихорадочно побегавшие мысли.
Это остов! Остров затоплен! Какой же силы достигла волна! И почему не отступила? А если произошло не цунами? Упал метеорит? Нет, это абсурд! А вдруг взорвалась бомба! Водородная! И не одна. Тоже исключено. Какое-то новое оружие? Террористы? Инопланетяне? А что, если остров затоплен давно?
Лена нащупала ногой лист у ствола и прочно на него встала. Только теперь почувствовала облегчение. Осмотрелась, разглядела другие верхушки, силуэтами выступавшие над водой.
Да, это остров. А раз так, вертолёт прилетит обязательно.
Эх, был бы день, проявилось бы дно. Что там? Хижины? Дома? Вдруг почувствовала озноб. Ужаснулась – не замёрзнет ли? А муж? Как ни старалась не думать о нём – думала. Где он? Что с ним? Вспомнила его лицо – счастливое, весёлое. Муж задал загадку: «Не палец, и не палка?». Не хотела отгадывать. Хемингуэй рассмеялся: «Это жители Непала: непалец и непалка».
Внезапно ощутила – пальма растёт! Да нет, оседает океан!!! Сердце забилось – неужели?!
Медленно всплыла крона. Перед глазами кокосы, шершавый ствол.
Держась за него, Лена опускалась вместе с водой. На какое-то время спуск прекратился, зато потом пошёл быстрей.
Земля!!!
Девушка разрыдалась. А когда пришла в себя, помчалась догонять океан. Смотрела, как он отступает, и не могла поверить в чудо. Рухнув на колени, уперлась руками в песок.
Сфинксом просидела до рассвета.
Это было какое-то забытьё: ни мыслей, ни чувств. Очнулась от разгоревшегося горизонта. А вот и солнце! Всплывало слепящим шаром.
Вдруг Лена увидела себя со стороны: обнажённая девушка с длинными волосами. Одна?
Подскочила. Осмотрелась. Одна! Сделала несколько шагов. На влажном песке остались чёткие следы. Океан отступил недалеко и теперь играл солнечными бликами.
Лена обернулась. Редкие пальмы переходили в лес, круто поднимавшийся в гору. Слева виднелись огромные валуны, справа – убегавшая вдоль берега растительность. Не было не только строений, вообще – признаков жизни.
Девушка механически стала заплетать косу. Вот не думала оказаться робинзонкой. Вспомнился какой-то американский фильм. Там тоже девушка оказалась на острове. Жаль, недосмотрела.
Вдруг ударила себя по лбу. Почему не сорвала кокос, когда была у вершины пальмы? Вторая мысль – пресная вода! Срочно на поиски.
Но куда? Тут же обожгло – а есть ли она вообще?! В голове – лётчик из «Маленького принца», потерпевший аварию в пустыне. Умереть от жажды – нет ничего мучительней. Внезапно успокоилась. Утром выпадет роса, напьётся. И вообще, не сегодня-завтра прибудут спасатели.
Лена нацелилась на гору. Вошла в лес – вода по щиколотки.
Понятно, следствие затопления. Вдруг подумала, среди деревьев её не заметят. Какой оставить знак?
Вернувшись на берег, помчалась к валунам. Как и ожидала, увидела множество камней поменьше. Стала выкладывать на песке: SOS. Одна буква в двадцать шагов. Потом нарвала широких листьев и подложила под каждый камень.
Теперь с вертолёта увидят.
До сих пор не хотелось ни есть, ни пить. Из-за стресса? И на сон не тянуло. А ведь не спала уже более суток.
Солнце подбиралась к зениту, и тени заметно укоротились. Оставив спасительный знак, Лена вошла в лес. Чтобы не заблудиться, сориентировалась по солнцу. Тут же подумала, что значит, заблудиться? Её место там, где вода.
Поразила тишина. Ни звуков, ни шорохов. Ясно, птицы улетели, а звери? Утонули?
Густая флора Лену не пугала, Хемингуэй успел познакомить юную жену с джунглями. Ещё водил к туземцам, которые демонстрировали быт. Невольно усмехнулась, будто предвидел, что ей предстоит.
Внезапно – плантация бананов. Любимое лакомство. Лена сорвала гроздь. Очистив плод, съела. Принялась за второй. Раньше не знала, что бананы не деревья, даже не кусты, а род трав. И ананасы – травы.
Впервые улыбнулась. От голода не умрёт. Насытившись, Лена стала подниматься по склону. Сплошные лианы. Вспомнила домашний лес. Берёзы, осины, ели. Здесь ни намёка на родные деревца. Не было и ромашек. Зато росли цветы, похожие на лилии.
Подъём кончился. Неужели весь остров – лес? Идти дальше или возвращаться? Ноги сами понесли вперёд. И, о, счастье, вывели к озеру.
Естественное оно или образовалось от затопления?
Девушка попробовала воду. Несолёная. Ура! Увидела своё отражение. И, правда, туземка! Подумала, не сделать ли юбку из листьев, вдруг спасатели? Усмехнулась, пусть падают в обморок.
В озеро втекал ручей. Лена пошла вдоль него. Ручей быстро мельчал и привёл к роднику.
Девушка нагнулась. Зачерпнув воду ладошкой, поднесла ко рту. Глотнула. Пресная! Встав на колени, напилась. Конец жажде!
Лена легла на траву. Разглядывая верхушки деревьев, незаметно уснула.
Открыла глаза – мрак! Нет, сквозь листья виднелись звёзды. Девушка подскочила. Так долго спала?!
Заныло сердце. Вдруг её искали? И не нашли!
Лена поёжилась. Теперь от прохлады. Вспомнила одеяние Робинзона. У неё – ни лоскутка. Ухватившись за лиану, побежала по кругу. Согрелась.
Что теперь? Идти в темноте или ждать рассвета? Решила ждать.
В голове муж, её первый и единственный мужчина. Как он обрадовался, узнав, что его избранница девственница. С пылающим взором бросился обучать любви. Уроки незабываемые!
Лена описывала в дневнике его нежные пальцы, бархатные губы, щекочущую бороду. Вспоминала свою дрожь, и затем огонь, который, вспыхивая, разбегался по телу.
Хемингуэй каждый раз спрашивал, не чувствует ли его богиня неудобств? Нет, не чувствовала. Наоборот, такую сладкую истому она готова была ощущать бесконечно.
Однажды учитель признался, что напуган темпераментом ученицы. Его бы воля, уехал с ней на необитаемый остров. Мечта сбылась! Ученица на острове. Но где учитель? Лена с трудом сдерживала слёзы.
Небо посерело. Девушка встала. Подняв палку, пошла в сторону океана. Идя, стучала по деревьям, иногда кричала. В ответ только эхо. Заодно запоминала дорогу. Выскочив на берег, бросилась к «SOS». Никаких следов.
Показался краешек солнца. От горизонта потянулась дорожка. Девушка направилась к воде. После похода через лес горели ступни. Лена, разбежавшись, нырнула. Океан обдал теплом.
Купаясь, девушка подумала об укрытии. Тут же сообразила, как его соорудить. Выйдя на берег, разыскала острый камень. Нарубила лиан. Привязав к пальме, стала по одной натягивать. Каждую укрепляла булыжником. Оставив вход со стороны океана, накрыла лианы ветками. Наносила травы. Устелив ею пол, осмотрела строение. Домик Ниф-Нифа! Не спасёт от дождя. Зато укроет от солнца.
Лена опять искупалась. Отряхнув волосы, решила обойти остров.
Прежде, чем отправиться в путь, выложила ракушками надпись: здесь живой человек – по-английски.
Завернула к бананам. Съев две грозди, зашагала по берегу. Чтоб не думать о муже, опять читала стихи. Внезапно увидела раковины. Целую россыпь. Девушка наклонилась. Подняла одну. Открыв, ахнула. Внутри радужно переливалась жемчужина.
Лена кинулась к другим раковинам. Жемчужина в каждой! Чуть больше, чуть меньше. Набралась горсть. Куда их? Ногой вырыла ямку. Присев, высыпала жемчуг. Осмотрелась. Раковин не счесть. Встав, продолжила путь.
Вдали скалы – грядой тянулись в океан. Подойдя к преграде, Лена смело шагнула в воду. Медленно поплыла. Обогнув отвесную стену, увидела отмель. Осторожно пошла по скользким камням.
Снова преграда, опять вплавь. Так и продолжалось: скала, отмель; скала, отмель. Внезапно – залив. В центре пещера. Проём в её рост. Вдруг мысль: вот куда можно спрятать жемчуг. Удивилась сама себе. О спасении надо думать, а не чёрт знает о чём. И вообще, когда по телевидению натыкалась на рейтинги бриллиантовых украшений голливудских актрис, переключала канал. Но сейчас испытала волнение. Столько жемчуга!
Не решившись войти в пещеру, Лена двинулась дальше. Опять пришлось плыть.
Обогнув мыс, увидела пальмы. Скалы кончились!
Выйдя из воды, девушка ускорила шаг. Не чувствовала ни голода, ни усталости, хотя солнце и миновало зенит. Пейзаж не менялся: океан, полоска песка, лес, уходящий в гору.
Приходилось окунаться, от палящих лучей кружилась голова.
Внезапно – валуны. Неужели те же? Не удержавшись, Лена побежала. Да! Запыхавшись, упала возле шатра.
Мысленно стала рассуждать. Остров мал. Хотя и с такой величиной должен быть известен. Другой вопрос, бывает ли на нём кто? Вряд ли, раз на виду жемчуг. Правда, раковины могла вынести волна, перевернувшая яхту.
Вновь защемило внутри. Если остров далеко в океане, её не найдут. Не будут искать! Разве что корабль? Но как дать знак?
Лену охватил ужас. Она в плену! Ждать пока кто-нибудь высадится? Но когда? Через месяц, через год, через десять лет?!
Девушка встала. Глянув на горизонт, собрала волю в кулак. Нет, нужно бороться. Сейчас не времена Робинзона Крузо, не может остров оставаться необитаемым.
Внезапно её стошнило. Подумала, от жары. Вдруг молнией – беременна! Задержка больше недели. Собиралась сказать Хемингуэю, не успела. Сердце забилось. Как теперь быть?
Она родила в озере. Двух мальчиков. Вот не ожидала! Заготовила подстилку из листьев – одну! Слава богу, вместились оба.
С виду ангелочки: чистенькие, с перевязанными пупочками, молча шевелили ручками и ножками.
Лена стояла на коленях не в силах поверить, что она теперь мама. Неужели родила?! Коснулась одного младенца, погладила второго. Какой-то сон! Сами собой потекли слёзы. Вместе с ними скатился камень, нестерпимо давивший все эти месяцы.
О родах в воде читала, даже смотрела видео – ей было четырнадцать. Тогда же увлеклась генетикой, серьёзно думала о медицине, однако поэзия одержала верх. В первые недели беременности находилась в панике. Умоляла судьбу, чтоб её нашли. Но однажды утром, глядя на восходящее солнце, вдруг поняла, не надо никого ждать, у Робинзона был Пятница, у неё будет ребёнок. Уныние как рукой сняло.
Лена нашла мелководье, соорудила на берегу шалаш, высушила тонкие стебли для перевязывания пуповины. Что странно, стала бояться выкидыша. Каждое утро прислушивалась к себе, как прислушивается к звучанию струн настройщик рояля. И ежедневно смотрелась в озеро. Пока не увеличился живот, фигура оставалась прежней. Удивительно быстро росли волосы. Если вначале беременности они доходили до талии, то к родам закрывали бёдра.
Сплела из длинных листьев одежду: юбку, шляпку, сандалии с завязками на греческий лад. От дождя – накидку. Ливней прошло немного. Слава богу, без урагана.
Через плечо сумка. Положив в неё несколько плодов, Лена шла изучать остров. Не удержавшись, собрала весь жемчуг. Раковины открывались с трудом, пальцы быстро уставали. Дело наладилось, когда нашла сколотый камушек. Жемчуг складывала в сплетённые из стеблей корзиночки. Корзиночки относила в шатёр. Отдельную корзину сплела под календарь. Ложась спать, клала в неё жемчужину.
По утрам занималась зарядкой, плавала. Поев, отправлялась в поход. Исследуя остров, Лена обнаружила ещё несколько родников. Соорудила возле каждого шалаш – как примету. Легко взбиралась на пальмы. Сделав из лианы страховочную петлю, заводила её за ствол и надевала крест-накрест на плечи. Петля не только страховала, но и давала возможность отдыхать. К бананам добавились кокосы, а раньше финики, гуава, манго, папайя, кешью. Лена была удивлена, столько плодов! Большинство не знала, пробовала с осторожностью. Если желудок не протестовал, включала в рацион.
После отлива девушка находила рапаны. Украсила ими шатёр. Самый изысканный использовала как чашу – под кокосовое молоко. Из мелких ракушек сделала ожерелье. К нему браслеты – для рук и ног. Любуясь своим отражением, вздыхала: кто оценит?
Расплакалась, увидев бабочку. И плакала по ночам, глядя на лунную дорожку. Помчаться бы по ней к Хемингуэю.
Заворожённая звёздами, Лена задавала вопросы, мучившие её с детства. Почему человек именно таков, и почему именно такова вселенная? Зачем нужно продолжать род, и в чём суть бытия? Она ничего не отрицала. Раз истина неизвестна, любые идеи имеют право на существование.
Лена рано прочла Библию, многие главы ни единожды. Но желанных ответов не нашла. Что есть душа? Что есть царство небесное? Каким образом первая будет существовать во втором? Останется ли память? Будет ли умерший знать, что происходит на земле? Лена понимала, вера придаёт жизни смысл. Но куда деть разум? Взбудоражил «Бунтующий человек» Камю. Открылись новые горизонты. Надо же, она оказалась за самым непредсказуемым.
Глядя на малюток, Лена подумала об именах. Пробежала по алфавиту. Не смогла выбрать. Внезапно решила – Стар и Млад. От – «старший» и «младший».
Перенесла близнецов в шалаш, уложила на траву, села рядом. Вздохнула, выживут ли?
Прожили ночь, прожили день. Ещё ночь, ещё день. Жемчужина за жемчужиной – месяц позади.
Сыновья, как две капельки. Лена даже путалась. Различала по действиям.
Стар брал грудь уверенно, Млад захлёбывался. Стар спал спокойно, Млад во сне дёргался. Стар плакал громко, Млад тихо и жалобно.
Лена сплела из лиан гамаки, привязала к пальмам. Убаюкивая малышей, пела. Иногда читала стихи. Рождались и собственные.
«В паутине облака – два пушистых паука.
Прибежала тучка – маленькая Жучка.
Доросла до облаков – проглотила пауков».
Спохватилась, нет здесь Жучки. И ещё многого нет. Забеспокоилась, подрастут мальчики, начнут спрашивать: кто они, откуда. Что ответить?
Реальность не радовала, придумала миф.
Есть океан, и в океане остров. Свет – от солнца, ночью – от луны. Да сияют звёзды. Из одной родилась она, Мама. Потом упали ещё две звёздочки, Стар и Млад…
Усмехалась, вдруг, действительно, кроме них – никого. Произошёл потоп, нет больше человечества. Нет ни дворцов, ни хижин. Ни стрел, ни пуль. Ни настоящего, ни будущего.
Отмахивалась, жизнь продолжается! Вот только для чего?
Восхищалась природой. Из крохотного комочка формируется автономное существо. И как всё продуманно! К примеру, работа желудка. Поступает пища, расщепляется, отбираются полезные элементы. Химическая лаборатория! А устройство мозга?! Уметь ощущать пространство, чувствовать время, реагировать на происходящее. Глина подобных свойств не имеет, тем более, адамово ребро.
Опять спрашивала себя: кому понадобилась эта мыслящая частичка, для какой цели создана? Удивлялась. Не зная главного, люди считают, что владеют истиной. Молятся на неё, отстаивают. Мало того, воюют и убивают. Глупо.
Мироздание захватывало дух. Познает ли его разум?
Из космоса возвращалась на землю. Как воспитывать детей, чему учить? Грамоте, счёту – понятно. Чему ещё? Щипала себя, им бы не болеть.
Молока хватало, даже приходилось сцеживать. Лена кормила по часам. Соорудила солнечные. Облака нечасты. А ливень был один. Но сильный.
Под ветром шалаш не устоял. Дети вымокли. Лена перебралась в пещеру.
Плыла с младенцами, привязав их к плотикам. Боялась, что захлебнутся. Обошлось. Потом доставила плоды, питьевую воду в кокосах, жемчуг для календаря.
Оказавшись в пещере, захотела узнать, куда она ведёт. Двигалась осторожно, касаясь рукой стены. Ощущался подъём. Страшась заблудиться, Лена решила вернуться. Внезапно – свет! Не веря глазам, бросилась вперёд. Лес! От радости запрыгала. Плыть больше не придётся.
Обустроившись, Лена сосредоточилась на детях. Была не только матерью, но и психологом. Сравнивала, анализировала. Изменения каждый день. Даже в шевелении пальчиками.
Богаче становилась мимика, смыслом наполнялись глаза. Отдельные звуки соединялись в слоги, слоги в лепет.
В живости взгляда Млад опережал брата. Зато Стар первым начал ходить. Оба сразу поплыли. Мама не волновалась. Бухточка оставалась спокойной даже при высоких волнах.
До года кормила грудью, после близнецы ели то же, что и она.
Не теряла надежды на спасение. Заново выложила «SOS».
Продолжала глядеться в озеро. Волосы до пят!
Жила по режиму. Подъём, зарядка, завтрак. До обеда занятия.
Обучая сыновей грамоте, разработала островной лексикон. Учила не только счёту, развивала воображение и смекалку.
Для письма служил мокрый песок, на нём же рисовали.
Мама пела с детьми, танцевала, бегала наперегонки. Когда набивали шишки, жалела. Успокоив, предупреждала: «Надо быть осторожными. Если сильно удариться, нападёт сон. И будет долгим-долгим». О вечном сне умалчивала.
Млад легко научился писать, быстро овладел арифметикой. Играл с мамой в шашки. Пользовались ракушками: армия рифлёных, армия перламутровых.
Стар занимался неохотно, постоянно отвлекался. По окончании уроков радостно вскакивал. Пробежав змейкой, бросался в воду. Плавал, нырял, кувыркался. Выскочив на берег, нёсся к пальме. Мог взобраться на самый верх. Озорничая, сбивал кокосы.
Млад обходил деревья. Слабее брата бегал, хуже попадал в цель. Не на шутку расстраивался. Однажды плюнул в Стара. Тот ответил кулаком. Завязалась драка. Лена с трудом разняла близнецов. Усадив, строго отчитала.
Не прошло и дня, сцепились снова. Теперь в воде. Млад чуть не захлебнулся. Мама, не сдержавшись, отшлёпала детей. Безрезультатно. Стычки продолжались. Чаще перед сном.
Нотации не воспринимались. Окрики не действовали. Видя причину в неуступчивости, Лена расселила близнецов. Мало того, стала учить раздельно.
У каждого появился шалаш. Индивидуальное время занятий.
Но если Млад загорался всё больше, то Стар, наоборот, потухал. Не запоминал выученное. Отвечал невпопад. С тоской смотрел на океан.
Лена решила не мучить сына. Освободила от учёбы.
Обретя свободу, Стар исчезал. Возвращался вечером. Приносил новые плоды, редкие цветы, красивые раковины. Иногда не ночевал. Лена не переживала, не заблудится.
Целый день с Младом. Уроки математики, уроки механики. Рисование, пение, сочинение стихов.
Лена успокоилась, мальчики притихли. Волновал старый вопрос. Близнецы, а разные. Почему? И среда одинакова, и воспитание, и подход…
День был похож на день. Год на год. Не потеряли блеска жемчужины. Наполняя корзины, отсчитывали время. Набралось десять лет. Потом пятнадцать. На семнадцатом году событие. У Стара в руке ласт. Лена в смятении.
- Откуда?!
- Нашёл на дне.
- В каком месте?
- У кривой скалы.
Лена с трудом сдерживала эмоции.
- Не знаю, что за растение.
Млад потрогал ласт. Взяв у брата, покрутил. Внезапно надел на ногу.
Лена не удивилась. Сын не раз поражал маму. Ребёнком возвёл песочные замки. Огородил стеной. Глазам не поверила, оставил место для ворот.
Ночью осмотрела ласт. Не сомневалась, принесло волной, той, гигантской. Но почему, как новенький?
Не в силах заснуть, отправилась на берег. Прогулялась к валунам. Обошла «SOS». Вздохнув, глянула на горизонт.
Всходила луна. Играя бликами, стелилась дорожка.
Лена присела. Погладила волну. Встала. Развязав пояс, сбросила лиственный хитон.
Вдруг шаги. Обернулась – Млад. Быстро прикрылась волосами.
- Чего не спишь?
- А ты?
- Искупаться решила.
- Я тоже, – шагнул в воду.
Не спеша поплыли. Млад повернулся на спину.
- Скажи, – коснулся плеча Лены, – почему из звёзд больше никто не рождается?
Не растерялась.
- Это редкий случай.
Млад помолчал.
- А почему брошенный в воду камень тянет ко дну?
- Распочемукался, – отгребла от сына. – Закон притяжения, я объясняла.
- Не до конца.
- Что неясно?
- Меня тянет к тебе. В чём причина?
Вопрос не ошеломил. Ждала со дня на день.
- Объясню завтра.
- Завтра уже сегодня.
- Место неудобное, – Лена нырнула.
Всплыла у берега. Выйдя из воды, поспешила к хитону. Надела. Пошла не оглядываясь.
Млад догнал.
- Здесь удобное? – запыхался.
- Относительно, – остановилась. – Но час поздний.
- Не увиливай.
- Спать хочу.
- Прошу тебя, ответь.
Взгляд молил. Решилась.
- Сядь, – показала на валун.
Млад сел. Опустилась рядом. Собравшись с мыслями, заговорила.
Про землю и про людей, про Адама и Еву, про бытие и небытие.
Млад не шевелился. Неожиданно заплакал.
- Я догадывался.
Мать подняла сына. Отвела к шалашу.
- Выспись.
Отправилась к себе. И сама расплакалась. Опять Млад.
- Не засну.
- Постарайся, – вытерла слёзы.
- Лягу с тобой.
- Нет, сынок, – встала.
- Пожалуйста.
- Говорю, нет.
- Не уйду!
- Тогда уйду я, – стала обходить сына.
Удержал за руку.
- Останься.
- Нет.
- Почему?
- Я всё объяснила.
- И что? Как тянуло к тебе, так и тянет.
- Борись! – вырвала руку.
Взял за плечи.
- Не могу.
- Должен, – попыталась высвободиться.
Не удалось. Запаниковав, ударила коленом. Не помогло. Внезапно мысль: чему быть, того не миновать.
Потом, переживая, размышляла: в листья куталась, приличиям обучала, сопротивлялась, увы…
Глянула на сына. Похрапывал по-мужски.
Вдруг спохватилась. Не дай бог, зачать. Помчалась к воде. Смыв грех, вернулась.
Толкнула Млада.
- Просыпайся.
- Зачем? – сын с трудом разлепил глаза.
- Рассвело.
- Рассвело? – резко вскочил.
Встретил строгий взгляд.
- Вспомнил?!
- Да, – заморгал виновато.
- Досыпай у себя.
- Хорошо, – поднялся.
Погрозила пальцем.
- Брату ни слова.
Млад кивнул. Хотел сказать что-то, не решился. Вдруг нагнулся. Чмокнув мать в щёку, выбежал.
Не сомневалась, сын не успокоится. И, точно, явился ночью.
- Ноги сами привели, – застыл в проходе.
Лена встала. Встретив истомлённый взгляд, поняла, все доводы бесполезны.
- Не здесь.
- Не здесь? – спросил механически.
- Нельзя мне беременеть.
Взяв сына за руку, повела к берегу.
Как ни старалась, не уберегалась. Убедившись в зачатии, расстроилась.
Выходили из воды. Садившееся солнце золотило капельки на мокрых телах.
- Я беременна.
- Правда? – Млад забежал вперёд. – А живот где?
- Вырастит.
Направились к валунам. Сели.
- Моя вина, – покачала головой.
- Не говори так.
- А как?
- Кто осудит?
Лена отмахнулась.
- Бог.
- Пусть винит себя.
- Себя?
- Какими создал людей, такими и существуют.
- Это не успокаивает.
- Правильно. Люди – его утеха. Ты мучаешься, а он наслаждается.
- Неправда.
- Правда! – Млад вскочил. – Я смертен?
- Как и все.
- Вот!
- Что, вот?
- Не издевательство ли? Познать мир, полюбить, и навсегда исчезнуть.
- Не навсегда, душа вечна.
- Сама-то веришь?
Потёрла виски.
- Меня волнует Стар.
- Ты не ответила.
- Повторяю, меня волнует Стар.
- Но где он?
- Как, где?
- Прибежит, покружит, и опять след простыл.
- Покружит не с закрытыми глазами.
- Пусть.
- Живот не спрячешь.
- Никак?
- Никак, – вздохнула.
- Не переживай, – обнял Лену, – что-нибудь придумаем.
Придумывать не пришлось.
Стар проводил время у скал. Наслаждался прыжками. Войдя в воду, не спешил выныривать. Плавал у дна.
Любовался солнечными колечками, разглядывал кораллы. Однажды обнаружил ласт.
Вдруг – новый! Помчался показывать находку. Ни матери, ни брата.
Отыскал у валунов. Увидев сплетённые тела, замер. Почувствовал жар. Отбросив ласт, приблизился.
Лена вскрикнула. Выскользнув из-под Млада, села.
- Это такая зарядка! – сказала первое, что пришло на ум.
Стар шагнул к матери.
- И со мной сделай.
Растерялась.
- Не сейчас.
- Сейчас, – присев, потянулся к Лене.
- Подожди!
- Не хочу ждать, – обхватил мать.
Очнулся Млад.
- Отпусти её! – поднялся.
Окрик не подействовал. Подобрал булыжник.
- Считаю до трёх! – сделал замах.
Стар повернул голову.
- До трёх?!
Неожиданно кинулся на брата. Выбив камень, ударил в живот.
- Раз! – повёл счёт.
Стукнул в нос.
- Два!
Лена вцепилась в кулак.
- Хватит!
Стар вырвал руку.
- Пусть уходит.
- Хорошо.
Лена кивнула Младу.
- Иди.
- Идти?! – размазал кровь по лицу.
- Да, я всё улажу.
Не уладила. Не успев слова сказать, оказалась под сыном.
Млад обернулся. Заметив брата на матери, бегом назад. Подхватил камень. С ходу – по затылку. Стар, дёрнувшись, обмяк.
Лена в ужасе.
- Ты что наделал?! – с трудом встала.
Млад отшвырнул камень.
- Извини.
Стар шевельнулся. Поднял голову. Увидев брата, быстро пришёл в себя.
- А ты храбрец.
- Знаю.
- Знаешь?! – вскочил.
Лена вклинилась между близнецами.
- Мир.
- Нет! – Стар оттолкнул мать.
Рванувшись к брату, сбил с ног. Ступнёй – на горло.
- Вот тебе! – встал.
Лену затрясло. В неимоверном прыжке сшибла Стара. Кинулась к Младу. Наткнулась на остекленевший взгляд.
Тело зарыла у валунов. Из камней возвела холмик. Только теперь заплакала.
Млад был больше, чем сын: друг, собеседник, мужчина.
Лена и думать не могла, что в ней проснётся женщина. Исчезло чувство вины, с новой силой запылала страсть.
Уподобила Млада Парису. Нежил, остерегал, носил на руках. С ним, как ровесница. Куда он, туда она. Рассветы, закаты, звёзды; игры, беседы, стихи. Восторгалась: вот рай земной!
Кончился…
Стар завладел матерью. Взяв силой, от себя ни на шаг.
К новой картине мира отнёсся равнодушно. Протесты подавлял. На уговоры не реагировал.
Озадачили роды.
- Появится ещё кто-то?!
- Скорей всего.
- Не хочу.
- Поздно.
- Почему?
- Из живота не выкинешь.
- А когда родится?
- Будет с нами.
- Не будет!
Вот не ожидала. Кинулась вразумлять Стара. Не поддавался. Отложила разговор.
Хоть и расстраивалась, не осуждала сына. Как, и вообще, людей. Пусть отвечает чёрная дыра, исторгнувшая материю.
Атом к атому, молекула к молекуле, спираль к спирали: ручки, ножки, огуречик, вот и вышел человечек. Какой? Знать бы.
Искала ответ, наблюдая за близнецами. Размышляла над проявлениями чуткости, отзывчивости, сердечности. Пыталась докопаться до корней гнева, зависти, гордыни. Поощряла первое, боролась со вторым.
Вывод печален.
Так называемые пороки закладываются в утробе матери, проявляются с рождения, а попытки привить естеству ангельские крылышки терпят крах.
Человечек только на свет, уже и тиран, и деспот.
Об этом слышала ещё от Хемингуэя. Действительность – подтвердила. Убил – Стар. Но покушался на жизнь и Млад.
Человек непредсказуем. И таков, каков есть.
Стар замучил Лену: когда роды? Но ждал не прибавления, мешал выросший живот.
С матерью, как с вещью. Ляг, сядь, встань. Прикладывался кулаком, таскал, куда вздумается.
Спасала ночь. Сын засыпал, Лена на берег.
Глядя на звёзды, не сдерживала слёз. Шла к валунам, присаживалась у холмика.
Однажды – Стар.
Подбежал, ударил. Привёл в шалаш. Связав её же прядями, лёг досыпать. Лена не противилась, знала сына.
Малышом не открыл кокос. Стал вгрызаться в него, бросать, бить. В другое время, услышав от Млада: «Не ходи здесь», растоптал песочные замки.
С замков и усвоила, Стара злить нельзя.
Преследовал кошмарный сон.
Лена, родив, скрывается от сына. Перебегает с места на место. Затаивается. Зажимает младенцу рот. Стар мечется: назад, вперёд. Заметил! Лена в бегство. Несётся сквозь заросли, прыгает через овраги, летит по склону. Выскочив на берег, падает. Сын подбегает к матери. Вырывает новорождённого. Швыряет в волны…
Просыпалась от ужаса. И всегда с мыслью: где укрыться?
Сколько ни ломала голову, не находила. Ни вчера, ни сегодня. Охваченная паникой, впадала в крайность. Свить гнездо? Вырыть нору? Замуроваться в пещере?
Думала даже связать Стара. Трудно, но осуществимо. Вопрос: что потом? Закрадывалась мысль об убийстве. С отвращением отбросила.
Дошла до отчаяния – пусть будет, что будет.
Вдруг озарило. Каменный мешок!
До рождения близнецов, поднырнув под крайнюю скалу, всплыла в озере. Выбралась на уступ. Осмотрелась. Повсюду нагромождение камней. Вокруг убегавшие вверх стены. В одной расщелина. Заглянула в неё. Чуть ли не пещера.
Как о ней забыла? Теперь, выудив из памяти, разволновалась: знает ли о каменном мешке сын? Вряд ли.
Дождалась ночи.
Стар продолжал её связывать. Выпуталась с трудом.
Не могла не взять ласты. Когда нашёлся второй, затеплилась надежда. Неужели кто-то был?! Но если так, где спасатели?
Перед уходом вывела на песке: уплыла к горизонту. Читать сын не разучился.
Лишь на рассвете оказалась в убежище.
Обрадовалась. Есть мелководье для родов. Расщелину устелит травой. Воду доставит в кокосах. Пищей запасётся.
Покинув скалы, затаилась.
Стар рвал и метал. Разнёс шалаши. Расшвырял жемчужины. Исколотил ногами набегавшие волны.
Лена разрешилась девочкой.
Боялась, что от кровосмешения ребёнок родится немощным. Повезло, явился на свет здоровым.
Над именем не задумывалась. Отец – Млад. Дочь – Млада.
Роды прошли легко. Молоко появилось сразу. Девочка без труда взяла грудь.
Лена кутала внучку-дочь в свои волосы. Так и спали.
Колотые камешки служили календарём. Одна горстка, две, три… двенадцать. Год!
Лена редко выплывала из каменного мешка. Еды хватало. Вода – дождевая. Подставляла под струи пустые кокосы.
Малышке продолжала давать грудь. И подкармливала фруктами.
Первое время боялась, что нагрянет Стар. Не нагрянул.
В одну из вылазок видела сына на берегу. Не сомневалась, страдает.
Удивилась бороде. Хотя чему удивляться, Стар давно мужчина. Казалось бы – рассвет-закат, рассвет-закат, а Младе – семь.
Обучала дочь. И как могла, развлекала. Сделала из лианы скакалку. Выцарапав на каменной плоскости квадраты, играла с девочкой в «классики».
Млада – в папу. Любознательная. Изучила каждую трещинку.
Часами наблюдала, как меняется освещённость скал, как наползает тень от проплывающего облака, как стекают ручейки по камням. Любовалась небом, любовалась звёздами, любовалась отражением в озере. Нравилось бросать камешки в воду: считать разбегавшиеся круги, следить за качавшимися бликами. Слышала от мамы: там, в глубине, выход в другой мир, куда она попадёт, когда вырастит. Но и здесь не ощущала тесноты. Прыгала с камня на камень и радовалась. Мир – таков.
Лена и сама не чувствовала плена. Ребёнок бодр, весел, жизнерадостен. Что нужно маме?
Грустила, когда выплывала в океан. Вспоминала о Младе, беспокоил Стар – один-одинёшенек. Хотела даже повидаться с сыном, но страх за дочь не позволил.
Тяготило будущее. Так и проживут в замкнутом пространстве?
Задумывалась, а человечество? Разве оно не в замкнутом пространстве? Необъятный космос, млечный путь, солнечная система, и земля – бесконечно малая точка.
Наверное, поэтому и влечёт к звёздам.
Однажды, подняв голову, закружилась. Побежали огоньки. Хоровод быстрей, быстрей. Упала.
Вдруг услышала плач. Вглядевшись в темноту, увидела Стара. Сидел у воды и всхлипывал.
Сама не сдержала слёз. Неужели сын, дочь, она, пробудут здесь до старости? И тихо по одному умрут? Неужели так никто сюда и не явится? Не хотелось верить.
Поразилась метаморфозе сына. Не рыскал по острову, не прыгал со скал. Возводил песочные замки. Застроил полберега, от скал до валунов. Что отрадно, снова спал в пещере. Там, где и малышом.
Вспомнила свою детскую. Кроватка с розовым покрывалом. Шкафчик с блестящими ручками. Пропитанная светом занавеска. Открытая форточка оттопыривала её. Занавеска надувалась и сдувалась.
У Млады начались месячные. Лена просветила девочку.
Дочь менялась на глазах. Пропала угловатость, развился таз, оформилась грудь.
Стала грустна. Сидя на камне, подолгу смотрела в озеро.
Внезапно исчезла. Лена в панике. Плавала девочка хорошо, но вот как ныряла?
Не раздумывая, в воду. Плывя под скалой, вглядывалась в дно. Не увидела тела. Вынырнув, закрутила головой. Пусто.
Новое беспокойство. Стар! Вдруг встретятся.
Лена на поиски. Миновав скалы, побежала вдоль замков. Ни сына, ни дочери. Выругала себя – не заглянула в пещеру.
И точно!
Оба спали. У девочки на бедре кровь. Стала женщиной?!
Не расстроилась. Стар принял Младу – это главное.
Решила не показываться. Неизвестно, что предпримет сын.
Прячась в лесу, наблюдала. Дети купались, нежились, строили песочные замки. Млада не отходила от Стара. Обнимала, гладила, целовала. А ведь никто не учил.
Оба искали мать. В первые дни особенно. Побывали в убежище, обошли остров. Звали, кричали. Лена не выдавала себя. Не было необходимости. Неожиданно появилась.
У Млады обозначился живот. Разве поймёт, почему?
Всходившая луна озаряла пещеру. Лена подкралась к дочери. Коснувшись плеча, отпрянула. Девочка открыла глаза. От радости вскрикнула. Так громко, что Стар проснулся. Застал Лену врасплох. Не раздумывая, взял силой. С Младой истерика. Стар с ультиматумом: если мать не останется, придушит девочку. Осталась.
Несколько дней провели втроём. Стар не проявлял интереса к Младе. И наоборот, не давал отдышаться матери. Девочка исстрадалась, слёзы ручьём. Лена, не выдержав, увела дочь.
Млада долго приходила в себя. Жалась к маме, дрожала.
Скрывались легко. Будучи начеку, слышали Стара. Джунгли не дубрава.
В очередной раз, когда сын проскочил мимо, Лена поразилась глазам Млады. Смотрели с ненавистью. Внезапно – припадок. Затряслась, разрыдалась. Стала упрекать мать, зачем забрала от Стара.
Лена напомнила о беременности, о необузданности сына. Казалось, девочка поняла. Вдруг заявила – возвращается.
Представляла состояние дочери. Больше не отговаривала. Дала совет, как держаться при встрече, и предупредила, что будет вблизи.
Млада нашла Стара на скале. Не послушала мать. Подбежав, бросилась на шею. Оба – вниз.
Лена ахнула. Выскочив из-за камня, подступила к краю. Со страхом выглянула.
Сын и дочь лежали на уступе. Шевелились. Млада даже пыталась встать.
На шаг не долетели до воды.
Лена прыгнула. Вынырнув, устремилась к подножью. Застала бездыханные тела.
На следующий день, соорудив плот, перевезла детей к Младу. Сначала дочь, потом сына.
Перед глазами три холмика.
Внезапно гул. Лена обернулась. Над океаном вертолёт. Галлюцинация?
Вертолёт сел, открылась дверь, выдвинулась лестница. Нет, не галлюцинация.
Один за другим стали выходить люди. К горлу комок – нашли!
К Лене спешил импозантный мужчина. За ним группа операторов. Снимали на ходу.
Мужчина обнял островитянку.
- Вы – звезда!
Дальше, как во сне. Развернули плакат с её изображением. И тот же голос:
- Вы заработали сто миллионов долларов! – поднесли чек в раме. – Но это не всё, – мужчина расплылся в улыбке. – Главный сюрприз!
Операторы расступилась. Лена увидела сгорбленного старика. Их глаза встретились.
Хемингуэй!!!
Оба шагнули друг к другу. Обнялись. Защёлкали фотоаппараты. Лена забыла, что обнажена.
- Скажи, – прикоснулась к щеке мужа. – Я на этом свете?
- На этом, – Хемингуэй тяжело вздохнул.
Лена слабо улыбнулась.
- Верила в твоё спасение, – вдруг спохватилась. – Как меня нашли?
- Тебя обнаружили сразу.
- Сразу?!
- Пойдём в вертолёт, расскажу.
Импозантный мужчина поднял руку.
- Объясняйтесь здесь!
Хемингуэй не стал спорить.
- Очень коротко. Телекомпания снимала последствия цунами. С вертолёта увидели «SOS». Сели. Тебя нашли спящей. Продюсера осенило. Можно наблюдать за тобой. Следы замели. Остров заблокировали. Были вложены огромные средства. Они с лихвой окупились. Снимали круглосуточно. Камеры на пальмах, камеры на скалах, камеры на спутниках. Шоу – самое рейтинговое. Увидел его на всемирном канале. Узнал тебя. Забил во все колокола. Без толку. Пригласили только теперь. Для жирной точки. И на том спасибо.
Лена стояла ошеломлённая.
- Как же установили камеры?
- Легко. Из подводной лодки высадился аквалангист. Подсыпал снотворное…
- Снотворное?!
- Да, – кивнул. – За все годы одна оплошность.
- Ласты?
- Именно.
Лена прижалась к мужу.
- Здесь наши сыновья, – заплакала.
- Знаю.
Почувствовала слабость.
- Голова кружится.
Хемингуэй погладил жену.
- От эмоций.
- Нет, – пошатнулась, – я опять беременна, – потеряла сознание.
Засуетился импозантный мужчина.
- Где врач?!
- Я тут! – подскочил человек с чемоданчиком.
- Усыпляющий укол! – показал на Лену.
Обернулся к помощнику.
- Вызывайте людей и наводите порядок.
Махнул операторам.
- Улетаем!
К мужчине кинулся Хемингуэй.
- Хотите её оставить?!
- Да, – зашагал. – Продолжение следует.
- Побойтесь бога! – заковылял следом.
- Бог простит.
- Но она всё знает!
- Подумает, что приснилось.
- Никогда не подумает!
Мужчина усмехнулся.
- Вертолёт, муж, сто миллионов долларов. Разве можно в такое поверить?
Хемингуэй остановился.
- Я не лечу!
- Ишь, ты! – мужчина кивнул помощнику. – Заберите его.
Старик побежал. Его догнали. Схватив под руки, поволокли. По морщинистым щекам потекли слёзы.
Заработал двигатель. Вертолёт взлетел. К иллюминатору прилепилось заплаканное лицо.
Остров удалялся. И удалялось лежавшее на песке тело.