Токмак В.Н. Ахрамеев "Рекою жизни" Книга 2
Глава 52

 LII

Благодаря моему упорству и настойчивости, а также поддержке ставшего заместителем министра Матвеева Евгения Степановича в Минтяжмаше, оборонным отделом Госплана СССР, Советом министров СССР и ЦК КПСС было принято решение о создании производства танковых двигателей УТД-20 для боевых машин пехоты параллельно с производством таких двигателей на Барнаульском заводе «Трансмаш».

Первоначально планировалось такое производство начать на Балаковском дизельном заводе им. Дзержинского. Сторонниками этого варианта выступали первый заместитель министра Кротов и Госплан СССР. Мне и Матвееву пришлось выдержать колоссальную войну на всех уровнях. Основным мотивом мы выдвигали то, что мощностной ряд продукции завода им. Дзержинского очень далек от мощности и размеров двигателя УТД-20. Он выпускает двигатели размерности ЧН 21/21 мощностью 1050-2400 л.с., технология которых близка к единичному производству. У завода нет ни опыта, ни специалистов массового производства. Это же производство близко и свойственно массовому изготовлению сложнейшей техники для обороны. Она очень близка дизелестроителям г. Токмака, которые располагают опытом массового производства и специалистами высокой квалификации с довоенного периода, получившими ее при производстве торпед. В конце концов мои аргументы и крупнейшего специалиста страны по дизелям Матвеева взяли верх. В августе 1968 года меня вызвали в оборонный отдел Госплана СССР, где было предложено внимательно изучить проект постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР об организации производства двигателей УТД-20 на заводах Советского Союза, в Польше и Чехословакии. В нем предусматривалось после Барнаула начать их выпуск на Сталинградском заводе тракторных двигателей, а затем на Токмакском дизелестроительном им. Кирова. Параллельно должны осваивать производство Чехословакия и Польша.

Мощности Сталинградского и Токмакского завода должны равняться мощностям Барнаульского завода, чешского и польского – в два раза меньше. Боевые машины пехоты предусматривалось производить в г. Кургане и Чехословакии.

В Госплане мне было сказано: «Проект постановления готовился совместно с Балаковским заводом и институтом «Уралгипротяжмаш». В нем предусмотрено строительство основного механосборочного блока цехов площадью 21,8 тыс. квадратных метров и цеха топливной аппаратуры, а также согласован полный перечень необходимого оборудования для укомплектования этих объектов с Министерством станкостроительной промышленности и его заводами. Так что, молодой человек, Вы хоть и выиграли борьбу, но если вы измените хоть одно слово в проекте постановления, тогда будет записан Балаковский завод. Проект завизирован на всех уровнях, осталось две подписи – Л.И. Брежнева и А.Н. Косыгина. Или сейчас вы его визируете, или ваша борьба будет проиграна. Решайте, и немедленно, не отходя от этого стола», - резюмировали в Госплане.

Мне предстояло решить архи сложную задачу. На меня возлагалась не только судьба завода, но и оборона страны. Подписать проект в таком виде – это чистой воды авантюра. Можно построить цехи, предусмотренные проектом постановления, но завод уже сейчас на пределе энергетического обеспечения – электроэнергия, тепло, воздух, вода и теплоносители и красавцы цехи будут бездействовать. Эта авантюра грозит тяжелейшими последствиями для моей судьбы и семьи. Но есть поговорка «Кто не рискует, тот не пьет шампанского». Шампанское можно и не пить – не велика беда. Но риск в данной ситуации стоит многого. Во-первых, завод долгие годы будет прозябать и не получит никакого развития. Во-вторых, развитие завода дает мощный толчок к расцвету города и его инфраструктуры. Ведь нечего греха таить, в городе кроме кинотеатра в бывшей церкви нет ни единого культурного очага. В неблагоустроенном парке завода за оградой из металлических прутьев – танцевальная платная площадка с потрескавшимся цементным полом. Чтобы добраться в парк из центра, надо идти десятой дорогой на мост через извивающуюся по всему городу речушку Токмачку. О гостинице говорилось выше. Поликлиника размещена в небольшом двухэтажном доме одного из строений братьев бывших купцов Абрамянцев. Чтобы попасть к врачу, нужно выстоять весь день. Здесь же, в бывшей пекарне Абрамянца, размещался так называемый Дворец пионеров. В 1963 году город получил новый статус города областного подчинения, но средств на развитие от области не получил. В ожидании строительства собственного здания, горком партии потеснил и без того тесное заводоуправление завода им. Кирова, заняв три большие комнаты. Здесь же в одной комнатушке ютился горком комсомола, который возглавлял Александр Белоусенко.

Единственным местом развлечения молодежи был стадион, который построили в 1947-1949 годах во время короткого директорствования Федорова П.В., пока Компанец Ф.Д. возглавлял судостроительное предприятие в Феодосии. Не справившись в Феодосии, он вернулся в г. Токмак. За 11 лет работы на заводе им. Кирова, с 1950 по сентябрь 1961 года, он не забил кола в инфраструктуру завода и города. Феодосий Данилович был глубоко убежден, что жители г. Токмака ни в чем не нуждаются, живут, как вареники в сметане, имея большие доходы с собственных подсобных хозяйств. Они живут по принципу хохла, мечтавшего о царском троне, говоря: «Якби я був царем, я б сало з салом їв і на соломі спав». Царской жизнью жили токмачане, по глубокому понятию Компанца. Матвеев Е.С. за неделю пребывания в Токмаке понял нищету и убожество города и живущих в нем людей и приложил максимум усилий, чтобы помочь руководству завода, а отсюда, естественно, и городу. Все вышеизложенное побудило меня рисковать своей головой ради улучшения жизни токмачан, их детей и внуков. Короче, надежды у города были иллюзорные.

Читая проект постановления, я обратил внимание на очень интересную фразу, которая гласила: «До утверждения проекта реконструкции, разрешить строительство объектов завода по отдельным рабочим чертежам и сметам». И еще одна тонкость промелькнула в моей голове: «Проекта нет, а в постановлении не указаны общие затраты на создание производства двигателя УТД-20». Эти две тонкости во фразеологии постановления толкнули на риск, и я сам себе сказал: «Буду рисковать, чему быть – того не миновать. Боже, помоги мне и несчастным жителям Токмака».

Пока проект реконструкции институтом будет разрабатываться, и согласовываться на всех уровнях, уйдет не меньше трех-четырех лет. Есть чертежи только на цех топливной аппаратуры. Основной блок предусмотрено построить по образу и подобию Барнаульского завода. Институт все равно столкнется с вопросами энергообеспечения. За это время можно будет построить ряд объектов, которые институт вынужден будет включить в проект: компрессорную, расширение котельной, линию электропередачи из Молочанска от мощнейшей подстанции, где соединяются две крупнейшие энергетические системы – «Днепроэнерго» и «Донбассэнерго» и предусмотреть строительство заводской подстанции.

Возникнут и другие сложные вопросы, решать которые придется, обращаясь в Минтяжмаш, Совет Министров и Госплан.

После изучения проекта постановления и его визирования, на второй день было приказано мне явиться к министру Жигалину Владимиру Федоровичу. Министр внимательно выслушал мой доклад, сказал: «Понимаешь, Ахрамеев, мы пошли на постановку производства двигателя УТД-20 на вашем заводе благодаря глубокому убеждению моего заместителя Матвеева, что это один из лучших вариантов. Смотрите, не подведите его, а также меня за поддержку. Я глубоко убежден, что вы справитесь с этим важнейшим государственным заданием. Мы верим в вас, так как за короткое время работы мы увидели, что сумели вывести предприятие из тяжелейшего кризиса. Я посоветовал бы вам после выхода постановления, съездить в Барнаул и ознакомиться с производством этой машины. Успехов вам».

До вызова в Госплан я не делился со своими заместителями и общественными организациями завода и города информацией о сложной борьбе за двигатель УТД-20 в высших сферах г. Москвы. Только после визы на окончательном варианте постановления, по приезде домой, собрал заместителей, руководителей парткома, завкома и комитета комсомола и объявил, что принято решение об организации на нашем заводе производства сложнейшего двигателя для боевой машины пехоты (УТД-20). В ближайшее время должно выйти постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР.

Секретарь парткома Кондратьев Н.В. и главный инженер завода Суворов И.И. обвинили меня в авантюризме, говоря: «Чем Вы думали, уважаемый директор, когда соглашались на такой шаг? Завод загружен под самую завязку. На каких площадях мы будем размещать это производство? Мы еле пережили одну авантюру. Эту уже не пережить. Езжайте опять в Москву и откажитесь от этого безумного решения. Вы говорите, что в постановлении предусмотрены большие капиталовложения на строительство и оборудование. Нам уже один раз обещали и ничего не дали. Вы загубите завод окончательно».

Выслушав их, я заявил: «Вопрос решен окончательно и возврата назад нет. Сейчас надо настраиваться самим и коллектив настраивать на выполнение важнейшего оборонного заказа страны. Первый раз вы сами виноваты в том, что отказались от конфетки, которую клали в рот, сказав: «У нас и так жизнь сладка, зачем ее делать приторной». Наша задача сейчас брать головы в руки и продумать, как правильно использовать доверие государства к коллективу. Надо будет осторожно и постепенно доказывать о необходимости вложения дополнительных средств в объекты, не предусмотренные постановлением. Вместе с проектным институтом включать их в проект реконструкции. С Богом, ребятки. Думайте и дерзайте. Давайте ваши конкретные предложения. Будем за них бороться, теперь все зависит от нас. Это наше будущее и будущее города».