История Токмака - Козырь Н.С.
Козырь Надежда Степановна
Воспоминания о войне
Гитлер захватывал страны. Дед разговаривал с мужиками: "Будет война? ". Отвечали: "Нет, не должно быть войны" или "Война неизбежна", кто как кумекал. Война под утро началась, а мы узнали под вечер. Там где кинотеатр, был большой рупор радио. В тот день настилали полы в доме, который мы строили. Я услышала, что война, побежала к рупору, людей как на митинге. "Победа будет за нами". Мы думали, "та-а, война - долго не продлится".
Третью школу только построили, застеклили. Запланировали ее использовать под госпиталь. В фойе кинотеатра был перевалочный пункт. Дядю Володю послали в совхоз убирать урожай. Мы, девчата, бросили работу, нам поручали разносить повестки, затем мыли стекла в школе. Ездили набивать матрасы соломой и кукурузными листьями.
Начали завод эвакуировать. На заводе выпускали торпеды. Дядя Саша работал там, был ударником. В 1940 г. предложили написать заявление на учебу в летное училище. "Нужны летчики, мы в опасности". Учился в Бердянске.
Началась эвакуация, кто хотел ехать, кто нет. Станки срывали с фундаментов, грузили в вагоны, на платформы. Нас отправили третьим эшелоном, грузили в теплушки. Провожали все родственники, сидели под высоким вагоном "пульманом", взяли бутыль пива 50-литровый. Я спала в "пульмане", когда случился налет немецких самолетов.
Токмак вначале бомбили не сильно, хотя самолеты рыскали все время - тревоги, тревоги... Я спала, когда начался налет, меня разбудили, мы бежали, а самолеты на бреющем полете расстреливали людей. Около вокзала осталось три большие воронки от взрывов. Когда самолет стал строчить, все начали кричать "Ложись!".
Когда налет кончился, стали вставать, а я вся в крови. "Ты ранена?" Я повернула руку, кожа содрана, видны жилы, наверное задело осколком, не знаю, осколков было много. Рану залили керосином, пошли в заводскую амбулаторию, там наложили швы или скобки, забинтовали и залили керосином. Так я и ехала с больной рукой.
На вокзале простояли еще 2 дня пока собрали эшелон. Эвакуация в Токмаке проходила в июле и августе. Бомбили наш эшелон до Минвод, поезд останавливался, мы выскакивали.
В Махачкале был завод, меньше чем наш, устанавливали станки и сразу начали выпускать снаряды для "катюш". Сосед устроил меня в лабораторию электроцентрали, на я была несовершеннолетней и работала 4 часа, а остальное время точили снаряды - "обдирали". Давали талоны на обед. Местного населения было мало, потому что жили не в Махачкале, а в Соцгороде, в 12 км, сообщение было узкоколейка с поездом-"кукушкой".
Жили в бараке, а потом дали квартиру в городке. Питались не в досталь, хлеб был плохой. Были большие очереди, мама как-то потеряла сознание, еле живой ее вытащили, подавили ребра. Ходили за рыбой в поселки, назывались Турали Первые, Вторые, Пятые... Рыбу продавали дешевле там, в основном селедку, ее солили, вялили, жарили. В Соцгород привозили вагонами патоку, покупали ее ведрами, битонами.
Через небольшое время немец стал подходить к Грозному. Начались бомбежки, прятаться бегали в степь. Пробыли там до сентября 1942 года. Началась эвакуация в Алма-Ата и Петропавловск. Переправляли нас морем по Каспию кораблем в Красноводск. Путь бомбили, перед нашим рейсом оторвалась баржа и людей унесло в море.
Прибыли благополучно, в порту простояли месяц, некуда и некому было разгружать. Папа с Володей остались, а мы с мамой, Марусей, Верой уехали в Алма-Ата.
Нас поселили в заброшенном общежитии зооветинститута. Было 70 квартир, в каждой по 2-3 семьи. Завод строился на другом конце города. Возводили стены, а в это время ставились станки и без крыши уже работали.
Мы вначале, пока не привезли станки, работали в колхозе на яблоках. Таких яблок я никогда не видела и не увижу - наливные, мед. Резали яблоки, паковали для отправки на фронт.
Потом все пошли работать, только мама была дома. Голодали, хлеба давали 800 грамм, полкирпичика. Я работала контролером, получала рабочую карточку - 800 грамм, иждивенцы - 300 грамм, а служащие, кажется, 400 грамм.