Андреев В.Н.
Историческая альтернативистика
или сослагательное наклонение в исторических исследованиях: историографический аспект
(Доклад, прочитанный на межкафедральном семинаре в Херсонском государственном педагогическом университете 29.11.2001 года) // Південний архів. Збірник наукових праць. Історичні науки. - Випуск VII. - Херсон: ХДПУ, 2002. - С.128-134.
Уважаемые коллеги! Вашему вниманию предлагается доклад (скорее сообщение) ознакомительного характера на тему: "Историческая альтернативистика или сослагательное наклонение в исторических исследованиях: историографический аспект".
Подготовить сообщение на данную тему, меня подтолкнули материалы "круглого стола" проведенного редакцией сборника "Одиссей" в апреле 1999 г. и напечатанного в очередном выпуске 2000 г.
Прошу прощения, я не оратор и по сему надеюсь, что вами будет оценена сама мысль, а не внешняя атрибутика произнесенного текста, который, как сказал один мой знакомый, является лишь шлаком мысли. Мудрец смотрит на мысль, а не на ее исполнение - гласит восточная поговорка.
Начать мне хотелось бы с анекдота про исторические альтернативы. Один рыцарь во время путешествия к святым местам, подойдя к распутью, увидел камень, на котором прочитал следующую надпись: "Налево пойдешь - по морде получишь; направо пойдешь - по морде получишь; прямо пойдешь - по морде получишь". Стоит он и думает, что делать. Вдруг разверзлись небеса, и услышал он голос: "Думай быстрей, парень, а то прямо здесь по морде получишь" [1, 61].
Действительно, все мы воспитывались на безапелляционной фразе, которая обычно произносилась тоном, не допускающим никаких возражений: "История не знает сослагательного наклонения". Однако, оглянувшись по сторонам, пытливый ум многих постигал, что хотя история сослагательного наклонения и не знает, но историки и те, кто прибегают к историческим аргументам широко им пользуются (область международных отношений, политика, литература - популярным последнее время стал жанр "фэнтэзи"). Возник определенный спрос на сослагательность. Многие талантливые историки, этнологи, филологи меняют свое амплуа, прилагая свои знания к моделированию иных миров (пошли по тропе Толкиена и Льюиса).
Сегодня рассуждая о сослагательности (альтернативности), часто используют термин "виртуальная история". Если ранее под "виртуальным" понималось "воображаемое", "возможное" - то, что не состоялось, нечто нереальное, то теперь мы встречаем это понятие на каждом шагу. Компьютер с его способностью творить виртуальные миры уже сам по себе выступает против "истории незнающей сослагательного наклонения".
Таким образом, обращение к данной теме "продиктовано временем", ибо если мы (историки) не займемся этим, то этим будут заниматься (и уже занимаются) кто попало. Кроме того, и без социального заказа (возможно не осознавая его?), любой историк-практик, так или иначе, сталкивался с этой проблемой. Думаю, что историки никогда не отрицали альтернатив, поскольку каждый писавший историю региона или периода, всегда знал: могло бы случиться и что-то другое (если конечно он не подгонял факты свершившегося под имеющуюся у него теорию). Просто он считал нужным, на основе своих источников, сообщить то, что действительно произошло. В еще меньшей степени он отрицал случайность. Случайности нередко являлись предметом тщательного исследования - даже в эпоху Просвещения, когда все стремились подвести под физические законы [2, 4-9].
Готовя это выступление и перечитывая уже достаточно обширную литературу по теме, я долго не знал в какой форме подать накопленную информацию. Выход нашелся сам собой - историограф должен заниматься историографией. Кроме того, думаю, что и присутствующим здесь коллегам-историкам будет ближе именно такая подача, поскольку, на мой взгляд, практически каждый историк является (до определенной степени) и историографом. Поясню свою мысль, исследователь истории имеет дело не с историческими фактами, а источниками (текстами), т.е. он изучает не факт, а текст, а анализ исторических текстов это и есть сфера деятельности историографии.
Отечественная наука со второй половины 1980-х годов, в поисках новых парадигм развития гуманитарного знания, обратилась к обсуждению проблематики исторической альтернативистики, исторических ретроальтернатив (термин ввел И.В.Бестужев-Лада: альтернативистика - комплексное исследование будущего, многовариантность развития, термин "ретроальтернативистика", понимается как альтернативистика "опрокинутая в прошлое" [3]. Речь идет о переходе в историографии от одного способа описания истории к другому, к той истории, в которой представлен человек, со своими хаотичными мыслями и случайными поступками. С неизбежностью при этом в качестве одной из методологических проблем встал вопрос о допустимости и научной корректности такого подхода, о возможности и необходимости изучения не только того, что произошло, но и того, что могло произойти. В целом исследователи решали этот вопрос положительно.
Еще в 1971 г. Л.М.Баткин писал: "Мы историки, иногда странно пишем историю. Мы умны задним числом... Мы пренебрегаем "субъективными" факторами, мы недооцениваем роль случая, мы легко расправляемся с тем, что "отброшено историей". ...Живая социальная реальность с ее игрой разнородных сил и обстоятельств, с ее непрерывными альтернативами, неясными колебаниями чаши весов, драматическими развилками - все, что так чутко ощущается нами в отношении настоящего и ближайшего будущего, нами как современниками, - вдруг выпрямляется нами как историками. Беда в том, что нам известны результаты. Когда знаешь результаты, картина кажется более простой. Заранее понятно, кто победит, а кто строит воздушные замки. Но самые фантастические планы вырастали из реальности и воспринимались участниками событий как реальные. Они и были реальными. Фантастическими они становились, потому что терпели провал. Вроде "ста дней" Бонапарта. Короче говоря: естественно спрашивать себя, почему Италия не была объединена до ХІХ в. Но не исторично ставить вопрос так: почему Италия не могла быть объединена до ХІХ в." [4, 279].
Одной из первых специальных работ на тему исторических альтернатив, была статья И.Д.Ковальченко "Возможное и действительное и проблемы альтернативности в историческом развитии"[5]. В этой статье он дал определение альтернативных ситуаций в истории и отметил, что их игнорирование обедняет представление об исторической реальности. Он писал, что альтернативы можно фиксировать тогда, когда происходит борьба общественных сил за некую альтернативу. Важное место, с его точки зрения, занимают альтернативы в историческом развитии, что обусловливает необходимость их изучения историками. Возникающие порой сомнения в этом неосновательны. Изучение альтернативных путей развития истории, считал ученый, будет не только углублять познание прошлого, но и обобщать исторический опыт. Историк должен и может показать "как это было" в его инвариантности и объяснить "почему было так, а не иначе".
По мнению В.П.Данилова история не имеет сослагательного наклонения, если иметь в виду явления и события прошлого, которые таковы какими состоялись. Однако всегда есть проблема выбора конкретного способа реализации того или иного исторического процесса, выбора форм, путей, сроков решения тех или иных задач, которые возникают перед обществом. Отказ от сослагательного наклонения в этих случаях означает автоматическое одобрение всего того, что случилось и только потому, что оно произошло. История предоставляет людям возможности выбора путей и способов дальнейшего развития (в пределах объективных условий) и поэтому требует от историка анализа и оценки не только состоявшегося варианта, но вариантов не состоявшихся. В противном случае история приобрела бы какой-то мистический характер, а занятия ею утратили бы смысл [6].
А.Я.Гуревич считает, что обсуждение вопроса о таящихся в исторической материи потенциях и вариантах неизбежно и логично возникает при отказе от идеи всеобщего детерминизма, которая еще недавно господствовала в нашей историографии. Проблема альтернативности тесным образом связана с пониманием того, что люди участвуют в историческом процессе не только в роли "актеров", но и "авторов". Отсюда недалеко до идеи "не свершившейся истории". Обсуждение этой идеи может иметь существенное эвристическое значение. Тут историк вступает на почву интеллектуального эксперимента в истории, и вместе с тем он предохраняет себя от неоправданных "спрямлений" и упрощений действительного хода событий [7].
И.В.Бестужев-Лада считает, что сослагательное наклонение должно исключаться, если перед исследователем ставится задача описать и объяснить какое-то событие. Однако, если рассматривать чисто прогностические сценарии альтернативных вариантов развития событий при различных допущениях, тогда история предстает не как цепь фатально предопределенных событий, которые можно лишь констатировать, а как совокупность причинно-следственных процессов, которые при иных условиях могли быть иными. По его мнению, ретроальтернативистика способна развить теорию упущенных возможностей [3].
Обращение к данной проблеме не только самоценно и эвристично, но и имеет глубинные общенаучные основания. Имеется в виду, впервые сформулированный Н.Бором, принцип дополнительности, в соответствии с которым, ни одна теория не может описывать объект исследования столь исчерпывающим образом, чтобы исключить возможность альтернативных подходов.
Признание эвристической, общенаучной ценности альтернативных исторических построений требует, в то же время, чтобы они отвечали определенным методологическим научным критериям.
Такие критерии и попытался определить в своей работе М.А.Васильев (кстати, один из не многих историков создающих конкретные, альтернативные модели развития общества с целью более глубокого познания случившегося). Во-первых, подобного рода виртуальные конструкции должны удовлетворять параметру своей потенциальной реальности, позволяющему провести рубеж между реально возможными и явно фантастическими допущениями. Во-вторых, такие мысленные артефакты должны соответствовать критерию логичности, позволяющему установить непротиворечивость причинно-следственных связей в их построении. В-третьих, историческая альтернативистика должна находить опору в фактах реально произошедшего, в рамках реализованной истории, т.е. историческая альтернатива - не просто умозрительная конструкция, создаваемая историком в познавательных целях, - а объективная категория, отражающая реальные связи, существующие в исторической действительности. Историк не конструирует бесконечное количество альтернатив, "могло быть и так и эдак", а обнаруживает их в реальной действительности [8].
"Как изучать альтернативные ситуации в истории?", - поставил вопрос на страницах "Одиссея" Л.И.Бородкин. Ученый, конечно прав, когда говорит о том, что изучение альтернативных ситуаций в историческом процессе так или иначе связано с моделированием [9].
Наибольшую известность моделирование исторических альтернатив получило благодаря трудам американского ученого Р.Фогеля, предложившего контрфактические модели важнейших сюжетов экономической истории США ХІХ ст. Он рассчитал, как экономически развивалась бы Америка, если бы там не были построены железные дороги. Его конечной целью при этом было изучение реально существовавших железных дорог, для этого он строил потенциальность, проигрывал альтернативные варианты. В итоге Р.Фогель создал историческое исследование (в 1993 г. он был удостоен за эти труды Нобелевской премии) [10].
В отечественной науке проблемами моделирования в исторических исследованиях занимался И.Д.Ковальченко (и его школа), который использовал метод имитационного моделирования (например, для оценки последствий столыпинской реформы в России) [11]. Но это достаточно традиционная область математического моделирования в исторических исследованиях - изучение эволюционных процессов.
Сравнительно недавно, в связи с разработкой концепций синергетики и теории хаоса, в области математического моделирования стали складываться подходы к моделированию процессов претерпевающих скачкообразные изменения.
Развитие науки в ХХ ст. породило новую парадигму, оказывающую заметное влияние на развитие теоретических концепций всех отраслей научного знания. Речь идет о синергетике, эволюционно-синергетической парадигме, в рамках которой развитие понимается как становление качественно нового состояния системы. Это состояние определяется событием в точке бифуркации (применительно к исторической науке - точки в которых ученый констатирует изменение тенденций исторического развития, состояния нестабильности при которых особое влияние на исторический процесс могут оказывать незначительные флуктуации (отклонения)) [10, 145-151].
Появление основных концепций синергетики во многом связано с научными исследованиями Ильи Пригожина - известного бельгийского ученого, который был удостоен Нобелевской премии за исследования в области химической физики. Изучая физику сильно неравновесных систем, он открыл новые эффекты, которые лаконично отражены в названии его книги "Порядок из хаоса" (М., 2001). Так, И.Пригожин и И.Стенгерс писали, описывая роль флуктуаций и особенностей их воздействия на систему: "Когда система, эволюционируя, достигает точки бифуркации, детерминистическое описание становится непригодным. Флуктуация вынуждает систему выбрать ту ветвь, по которой будет происходить дальнейшая эволюция системы. Переход через бифуркацию - такой же случайный процесс, как бросание монеты" [12; 162]. Оказалось, что эта теория имеет общий характер, она дает методологическую основу и аналитический инструментарий для исследования неустойчивых ситуаций, переходных процессов, хаотизации и альтернатив развития в самых разных науках - естественных и социальных (в последние годы в России и западной науке делаются попытки применения этой теории в исторических, политологических исследованиях). Хотя И.Стенгерс и отмечает возможность применения данной теории в гуманитарных науках лишь в метафорическом смысле, вводя при этом понятие "трансфертабельность". Таким образом, встает вопрос о расширении категориального аппарата социально-гуманитарных дисциплин, об использовании достаточно универсальных математических моделей, разработанных в рамках теории нелинейных динамических систем и математической теории хаоса, тесно связанных с концепциями синергетики [10]. Историкам, этот "новый" междисциплинарный подход, а о необходимости междисциплинарных подходов в исторических исследованиях говорили еще представители "школы Анналов", открывает перспективы и для анализа проблем исторического развития, для изучения сложных процессов, возникающих при надломе цивилизаций (А.Тойнби отмечая, что рост цивилизации сопутствует ее самодетерминации, приходит к выводу, что основной критерий и фундаментальная причина надломов - внутренний взрыв, через который общество утрачивает свойство самодетерминации) [10, 13].
Концепции синергетики оказались тесно связанными с более общими подходами "новой (нелинейной) науки". Эта наука не отрицает линейного характера развития некоторых процессов и равновесного состояния систем. Она исходит из того, что эти свойства отнюдь не являются доминирующими в реальности, они скорее исключения, особые случаи. В центре внимания "новой науки" - непредсказуемость поведения изучаемых систем в точках бифуркации, в которых малые, случайные флуктуации могут оказывать сильное воздействие на траекторию процесса (в то время как в условия "равновесия", обычно рассматриваемых традиционной наукой, малые флуктуации не влияют на ход процесса). Возникающий в точках бифуркации "хаос" не означает, что порядок исчезает, он означает, что динамика процесса становится внутренне (а не в силу внешних причин) непредсказуемой.
Заметный вклад в развитие синергетического подхода в исторических исследованиях внес Ю.М.Лотман (его школа знаменита, в том числе и внедрением формальных методов и междисциплинарных подходов). Ю.Лотман первым из отечественных исследователей обратил внимание на необходимость использования концепций хаоса в методологии исторических исследований. Он считал, что в новой научной парадигме акцент исследования смещается с предсказуемости явлений на непредсказуемость, с постепенной эволюции на взрывной..
[21.06.2010 11:57:55] Валера Саенко: Андреев В.Н.
Историческая альтернативистика или сослагательное наклонение в исторических исследованиях: историографический аспект (Доклад, прочитанный на межкафедральном семинаре в Херсонском государственном педагогическом университете 29.11.2001 года) // Південний архів. Збірник наукових праць. Історичні науки. - Випуск VII. - Херсон: ХДПУ, 2002. - С.128-134.
Уважаемые коллеги! Вашему вниманию предлагается доклад (скорее сообщение) ознакомительного характера на тему: "Историческая альтернативистика или сослагательное наклонение в исторических исследованиях: историографический аспект".
Подготовить сообщение на данную тему, меня подтолкнули материалы "круглого стола" проведенного редакцией сборника "Одиссей" в апреле 1999 г. и напечатанного в очередном выпуске 2000 г.
Прошу прощения, я не оратор и по сему надеюсь, что вами будет оценена сама мысль, а не внешняя атрибутика произнесенного текста, который, как сказал один мой знакомый, является лишь шлаком мысли. Мудрец смотрит на мысль, а не на ее исполнение - гласит восточная поговорка.
Начать мне хотелось бы с анекдота про исторические альтернативы. Один рыцарь во время путешествия к святым местам, подойдя к распутью, увидел камень, на котором прочитал следующую надпись: "Налево пойдешь - по морде получишь; направо пойдешь - по морде получишь; прямо пойдешь - по морде получишь". Стоит он и думает, что делать. Вдруг разверзлись небеса, и услышал он голос: "Думай быстрей, парень, а то прямо здесь по морде получишь" [1, 61].
Действительно, все мы воспитывались на безапелляционной фразе, которая обычно произносилась тоном, не допускающим никаких возражений: "История не знает сослагательного наклонения". Однако, оглянувшись по сторонам, пытливый ум многих постигал, что хотя история сослагательного наклонения и не знает, но историки и те, кто прибегают к историческим аргументам широко им пользуются (область международных отношений, политика, литература - популярным последнее время стал жанр "фэнтэзи"). Возник определенный спрос на сослагательность. Многие талантливые историки, этнологи, филологи меняют свое амплуа, прилагая свои знания к моделированию иных миров (пошли по тропе Толкиена и Льюиса).
Сегодня рассуждая о сослагательности (альтернативности), часто используют термин "виртуальная история". Если ранее под "виртуальным" понималось "воображаемое", "возможное" - то, что не состоялось, нечто нереальное, то теперь мы встречаем это понятие на каждом шагу. Компьютер с его способностью творить виртуальные миры уже сам по себе выступает против "истории незнающей сослагательного наклонения".
Таким образом, обращение к данной теме "продиктовано временем", ибо если мы (историки) не займемся этим, то этим будут заниматься (и уже занимаются) кто попало. Кроме того, и без социального заказа (возможно не осознавая его?), любой историк-практик, так или иначе, сталкивался с этой проблемой. Думаю, что историки никогда не отрицали альтернатив, поскольку каждый писавший историю региона или периода, всегда знал: могло бы случиться и что-то другое (если конечно он не подгонял факты свершившегося под имеющуюся у него теорию). Просто он считал нужным, на основе своих источников, сообщить то, что действительно произошло. В еще меньшей степени он отрицал случайность. Случайности нередко являлись предметом тщательного исследования - даже в эпоху Просвещения, когда все стремились подвести под физические законы [2, 4-9].
Готовя это выступление и перечитывая уже достаточно обширную литературу по теме, я долго не знал в какой форме подать накопленную информацию. Выход нашелся сам собой - историограф должен заниматься историографией. Кроме того, думаю, что и присутствующим здесь коллегам-историкам будет ближе именно такая подача, поскольку, на мой взгляд, практически каждый историк является (до определенной степени) и историографом. Поясню свою мысль, исследователь истории имеет дело не с историческими фактами, а источниками (текстами), т.е. он изучает не факт, а текст, а анализ исторических текстов это и есть сфера деятельности историографии.
Отечественная наука со второй половины 1980-х годов, в поисках новых парадигм развития гуманитарного знания, обратилась к обсуждению проблематики исторической альтернативистики, исторических ретроальтернатив (термин ввел И.В.Бестужев-Лада: альтернативистика - комплексное исследование будущего, многовариантность развития, термин "ретроальтернативистика", понимается как альтернативистика "опрокинутая в прошлое" [3]. Речь идет о переходе в историографии от одного способа описания истории к другому, к той истории, в которой представлен человек, со своими хаотичными мыслями и случайными поступками. С неизбежностью при этом в качестве одной из методологических проблем встал вопрос о допустимости и научной корректности такого подхода, о возможности и необходимости изучения не только того, что произошло, но и того, что могло произойти. В целом исследователи решали этот вопрос положительно.
Еще в 1971 г. Л.М.Баткин писал: "Мы историки, иногда странно пишем историю. Мы умны задним числом... Мы пренебрегаем "субъективными" факторами, мы недооцениваем роль случая, мы легко расправляемся с тем, что "отброшено историей". ...Живая социальная реальность с ее игрой разнородных сил и обстоятельств, с ее непрерывными альтернативами, неясными колебаниями чаши весов, драматическими развилками - все, что так чутко ощущается нами в отношении настоящего и ближайшего будущего, нами как современниками, - вдруг выпрямляется нами как историками. Беда в том, что нам известны результаты. Когда знаешь результаты, картина кажется более простой. Заранее понятно, кто победит, а кто строит воздушные замки. Но самые фантастические планы вырастали из реальности и воспринимались участниками событий как реальные. Они и были реальными. Фантастическими они становились, потому что терпели провал. Вроде "ста дней" Бонапарта. Короче говоря: естественно спрашивать себя, почему Италия не была объединена до ХІХ в. Но не исторично ставить вопрос так: почему Италия не могла быть объединена до ХІХ в." [4, 279].
Одной из первых специальных работ на тему исторических альтернатив, была статья И.Д.Ковальченко "Возможное и действительное и проблемы альтернативности в историческом развитии"[5]. В этой статье он дал определение альтернативных ситуаций в истории и отметил, что их игнорирование обедняет представление об исторической реальности. Он писал, что альтернативы можно фиксировать тогда, когда происходит борьба общественных сил за некую альтернативу. Важное место, с его точки зрения, занимают альтернативы в историческом развитии, что обусловливает необходимость их изучения историками. Возникающие порой сомнения в этом неосновательны. Изучение альтернативных путей развития истории, считал ученый, будет не только углублять познание прошлого, но и обобщать исторический опыт. Историк должен и может показать "как это было" в его инвариантности и объяснить "почему было так, а не иначе".
По мнению В.П.Данилова история не имеет сослагательного наклонения, если иметь в виду явления и события прошлого, которые таковы какими состоялись. Однако всегда есть проблема выбора конкретного способа реализации того или иного исторического процесса, выбора форм, путей, сроков решения тех или иных задач, которые возникают перед обществом. Отказ от сослагательного наклонения в этих случаях означает автоматическое одобрение всего того, что случилось и только потому, что оно произошло. История предоставляет людям возможности выбора путей и способов дальнейшего развития (в пределах объективных условий) и поэтому требует от историка анализа и оценки не только состоявшегося варианта, но вариантов не состоявшихся. В противном случае история приобрела бы какой-то мистический характер, а занятия ею утратили бы смысл [6].
А.Я.Гуревич считает, что обсуждение вопроса о таящихся в исторической материи потенциях и вариантах неизбежно и логично возникает при отказе от идеи всеобщего детерминизма, которая еще недавно господствовала в нашей историографии. Проблема альтернативности тесным образом связана с пониманием того, что люди участвуют в историческом процессе не только в роли "актеров", но и "авторов". Отсюда недалеко до идеи "не свершившейся истории". Обсуждение этой идеи может иметь существенное эвристическое значение. Тут историк вступает на почву интеллектуального эксперимента в истории, и вместе с тем он предохраняет себя от неоправданных "спрямлений" и упрощений действительного хода событий [7].
И.В.Бестужев-Лада считает, что сослагательное наклонение должно исключаться, если перед исследователем ставится задача описать и объяснить какое-то событие. Однако, если рассматривать чисто прогностические сценарии альтернативных вариантов развития событий при различных допущениях, тогда история предстает не как цепь фатально предопределенных событий, которые можно лишь констатировать, а как совокупность причинно-следственных процессов, которые при иных условиях могли быть иными. По его мнению, ретроальтернативистика способна развить теорию упущенных возможностей [3].
Обращение к данной проблеме не только самоценно и эвристично, но и имеет глубинные общенаучные основания. Имеется в виду, впервые сформулированный Н.Бором, принцип дополнительности, в соответствии с которым, ни одна теория не может описывать объект исследования столь исчерпывающим образом, чтобы исключить возможность альтернативных подходов.
Признание эвристической, общенаучной ценности альтернативных исторических построений требует, в то же время, чтобы они отвечали определенным методологическим научным критериям.
Такие критерии и попытался определить в своей работе М.А.Васильев (кстати, один из не многих историков создающих конкретные, альтернативные модели развития общества с целью более глубокого познания случившегося). Во-первых, подобного рода виртуальные конструкции должны удовлетворять параметру своей потенциальной реальности, позволяющему провести рубеж между реально возможными и явно фантастическими допущениями. Во-вторых, такие мысленные артефакты должны соответствовать критерию логичности, позволяющему установить непротиворечивость причинно-следственных связей в их построении. В-третьих, историческая альтернативистика должна находить опору в фактах реально произошедшего, в рамках реализованной истории, т.е. историческая альтернатива - не просто умозрительная конструкция, создаваемая историком в познавательных целях, - а объективная категория, отражающая реальные связи, существующие в исторической действительности. Историк не конструирует бесконечное количество альтернатив, "могло быть и так и эдак", а обнаруживает их в реальной действительности [8].
"Как изучать альтернативные ситуации в истории?", - поставил вопрос на страницах "Одиссея" Л.И.Бородкин. Ученый, конечно прав, когда говорит о том, что изучение альтернативных ситуаций в историческом процессе так или иначе связано с моделированием [9].
Наибольшую известность моделирование исторических альтернатив получило благодаря трудам американского ученого Р.Фогеля, предложившего контрфактические модели важнейших сюжетов экономической истории США ХІХ ст. Он рассчитал, как экономически развивалась бы Америка, если бы там не были построены железные дороги. Его конечной целью при этом было изучение реально существовавших железных дорог, для этого он строил потенциальность, проигрывал альтернативные варианты. В итоге Р.Фогель создал историческое исследование (в 1993 г. он был удостоен за эти труды Нобелевской премии) [10].
В отечественной науке проблемами моделирования в исторических исследованиях занимался И.Д.Ковальченко (и его школа), который использовал метод имитационного моделирования (например, для оценки последствий столыпинской реформы в России) [11]. Но это достаточно традиционная область математического моделирования в исторических исследованиях - изучение эволюционных процессов.
Сравнительно недавно, в связи с разработкой концепций синергетики и теории хаоса, в области математического моделирования стали складываться подходы к моделированию процессов претерпевающих скачкообразные изменения.
Развитие науки в ХХ ст. породило новую парадигму, оказывающую заметное влияние на развитие теоретических концепций всех отраслей научного знания. Речь идет о синергетике, эволюционно-синергетической парадигме, в рамках которой развитие понимается как становление качественно нового состояния системы. Это состояние определяется событием в точке бифуркации (применительно к исторической науке - точки в которых ученый констатирует изменение тенденций исторического развития, состояния нестабильности при которых особое влияние на исторический процесс могут оказывать незначительные флуктуации (отклонения)) [10, 145-151].
Появление основных концепций синергетики во многом связано с научными исследованиями Ильи Пригожина - известного бельгийского ученого, который был удостоен Нобелевской премии за исследования в области химической физики. Изучая физику сильно неравновесных систем, он открыл новые эффекты, которые лаконично отражены в названии его книги "Порядок из хаоса" (М., 2001). Так, И.Пригожин и И.Стенгерс писали, описывая роль флуктуаций и особенностей их воздействия на систему: "Когда система, эволюционируя, достигает точки бифуркации, детерминистическое описание становится непригодным. Флуктуация вынуждает систему выбрать ту ветвь, по которой будет происходить дальнейшая эволюция системы. Переход через бифуркацию - такой же случайный процесс, как бросание монеты" [12; 162]. Оказалось, что эта теория имеет общий характер, она дает методологическую основу и аналитический инструментарий для исследования неустойчивых ситуаций, переходных процессов, хаотизации и альтернатив развития в самых разных науках - естественных и социальных (в последние годы в России и западной науке делаются попытки применения этой теории в исторических, политологических исследованиях). Хотя И.Стенгерс и отмечает возможность применения данной теории в гуманитарных науках лишь в метафорическом смысле, вводя при этом понятие "трансфертабельность". Таким образом, встает вопрос о расширении категориального аппарата социально-гуманитарных дисциплин, об использовании достаточно универсальных математических моделей, разработанных в рамках теории нелинейных динамических систем и математической теории хаоса, тесно связанных с концепциями синергетики [10]. Историкам, этот "новый" междисциплинарный подход, а о необходимости междисциплинарных подходов в исторических исследованиях говорили еще представители "школы Анналов", открывает перспективы и для анализа проблем исторического развития, для изучения сложных процессов, возникающих при надломе цивилизаций (А.Тойнби отмечая, что рост цивилизации сопутствует ее самодетерминации, приходит к выводу, что основной критерий и фундаментальная причина надломов - внутренний взрыв, через который общество утрачивает свойство самодетерминации) [10, 13].
Концепции синергетики оказались тесно связанными с более общими подходами "новой (нелинейной) науки". Эта наука не отрицает линейного характера развития некоторых процессов и равновесного состояния систем. Она исходит из того, что эти свойства отнюдь не являются доминирующими в реальности, они скорее исключения, особые случаи. В центре внимания "новой науки" - непредсказуемость поведения изучаемых систем в точках бифуркации, в которых малые, случайные флуктуации могут оказывать сильное воздействие на траекторию процесса (в то время как в условия "равновесия", обычно рассматриваемых традиционной наукой, малые флуктуации не влияют на ход процесса). Возникающий в точках бифуркации "хаос" не означает, что порядок исчезает, он означает, что динамика процесса становится внутренне (а не в силу внешних причин) непредсказуемой.
Заметный вклад в развитие синергетического подхода в исторических исследованиях внес Ю.М.Лотман (его школа знаменита, в том числе и внедрением формальных методов и междисциплинарных подходов). Ю.Лотман первым из отечественных исследователей обратил внимание на необходимость использования концепций хаоса в методологии исторических исследований. Он считал, что в новой научной парадигме акцент исследования смещается с предсказуемости явлений на непредсказуемость, с постепенной эволюции на взрывной..
[21.06.2010 11:58:40] Валера Саенко: Заметный вклад в развитие синергетического подхода в исторических исследованиях внес Ю.М.Лотман (его школа знаменита, в том числе и внедрением формальных методов и междисциплинарных подходов). Ю.Лотман первым из отечественных исследователей обратил внимание на необходимость использования концепций хаоса в методологии исторических исследований. Он считал, что в новой научной парадигме акцент исследования смещается с предсказуемости явлений на непредсказуемость, с постепенной эволюции на взрывной характер развития.
Ю.М.Лотман в своих работах увидел в исторической альтернативности и случайности важнейшую пружину культурно-исторической динамики. По его мнению случайное и закономерное перестают быть несовместимыми, а предстают как два возможных состояния одного и того же объекта. Двигаясь в детерминированном поле, он предстает точкой в линейном развитии, попадая во флуктуационное пространство - выступает, как континуум потенциальных возможностей со случаем в качестве пускового устройства. Именно точки выбора и момент непредсказуемости придают историческому процессу содержание, информативность, иначе, будучи абсолютно предсказуемым, он оказывался бы и абсолютно избыточным, так как по "первому кадру" истории можно было бы предсказать все последующее. Кроме того, интересно и мнение Ю.Лотмана о том, что каждое "великое" событие истории не только открывает новые дороги истории, но и отсекает целую цепь потенциально возможных будущих событий [14; 15]. Если это помнить, то для историка описание этих путей представляет отнюдь не праздные рассуждения на необязательные темы.
На современном этапе развития исторической науки синергетический подход приобретает все большую популярность среди исследователей. Сегодня, подобного рода исследования проводятся не только западными исследователями в таких центрах по изучению виртуальной истории как Оксфордский, Кембриджский университеты (в основном английские исследователи изучают с виртуальных позиций проблемы военной истории) [17]. Сейчас в России этой проблематикой, а именно, установлением существования хаотических режимов по данным конкретных исторических источников, занимается группа ученых в МГУ и ими уже получены первые результаты исследования динамики стачечного движения в Росси в 1895-1913 гг. (И.Бородкин, А.Андреев, М.Левандовский). По их мнению, история развивается от одной бифуркации к другой, а между ними существуют долгие периоды безальтернативного развития [18].
Синергетический подход к изучению неустойчивых исторических процессов, считает Л.Бородкин, может быть полезен историкам в двух аспектах. Во-первых, он дает исследователю достаточно универсальный, общенаучный категориальный аппарат. Во-вторых, разработанные синергетикой алгоритмы и компьютерные программы детектирования хаоса в изучаемых временных рядах позволяют историкам выявлять наличие "особого режима" в динамике рассматриваемого процесса, таящего в себе точки бифуркации [9, 10].
Применением синергетических теорий к историческому процессу, историческим моделированием, исследованием исторических альтернатив в Украине историки, к сожалению, практически не занимаются, за исключением узкого круга исследователей, среди которых особо хотелось бы отметить работы Павленко Ю.В. (Киев) [19], исследования небольшой группы историков Днепропетровского национального университета во главе с проф. В.В.Подгаецким [20]. Надеюсь, что в ближайшем будущем, к исследованиям в данной области присоединится и коллектив новосозданной научно-исследовательской лаборатории исторической информатики при кафедре всемирной истории и историографии исторического факультета Херсонского государственного педагогического университета.
Таким образом, как мы видим, изучение альтернативных путей исторического развития, на данном этапе развития исторической науки, в большинстве своем историками не только не отвергается, но и является объектом их пристального внимания. На наш взгляд, наиболее разумной позицией, относительно ретроальтернативистики или исторической альтернативистики, является отношение к ней как одному из методов исторического исследования. Безусловно, такой подход к изучению истории имеет право на существование, поскольку в современном мире завоевывает определенное место новая научная парадигма. Она предполагает, что можно изучать то, что было, с учетом возможности того, что могло бы быть. Представив себе вероятное можно четче и глубже понять то, что было - и это главное. Однако в основном исследователи пока не перешли от общих разговоров к конкретике, аргументированным моделям - что бы было много истории и немного фантазии, а не наоборот.
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА